Я пишу тебе из Франкфурта или Берлина,
Отсылаю тебе письма каждый день,
В графе адресата только город.
И говорить о том,
Что у меня по тебе дикий голод,
Это значит - ничего не говорить.
Здесь все как в классике от Тарантино,
Запах запекшейся крови,
В общем, тошно и противно.
Я пишу тебе из Марселя или Мадрида,
Видимо какая – то злая Фемида
Завела меня в эти руины,
Которые давят, и ты чувствуешь
Их истошные крики.
Здесь не играют в крикет,
И даже в «дурака на раздевание»
Здесь в принципе ни во что не играют.
От моего с тобой расстояния.
Я пишу тебе из Сиднея или Канберры
Знаешь, тут совершенно нет ни у кого
Ни мозгов, ни стыда, ни веры.
Почему меня корёбит и ломает
На последней к тебе строчке,
Видимо мы добавили к концу
Ёще две еле заметные точки
Не правда ли тревожно,
Когда кого-то насильно
Вводят тебе под кожу?
(c) Кирсанова Наташа
Отсылаю тебе письма каждый день,
В графе адресата только город.
И говорить о том,
Что у меня по тебе дикий голод,
Это значит - ничего не говорить.
Здесь все как в классике от Тарантино,
Запах запекшейся крови,
В общем, тошно и противно.
Я пишу тебе из Марселя или Мадрида,
Видимо какая – то злая Фемида
Завела меня в эти руины,
Которые давят, и ты чувствуешь
Их истошные крики.
Здесь не играют в крикет,
И даже в «дурака на раздевание»
Здесь в принципе ни во что не играют.
От моего с тобой расстояния.
Я пишу тебе из Сиднея или Канберры
Знаешь, тут совершенно нет ни у кого
Ни мозгов, ни стыда, ни веры.
Почему меня корёбит и ломает
На последней к тебе строчке,
Видимо мы добавили к концу
Ёще две еле заметные точки
Не правда ли тревожно,
Когда кого-то насильно
Вводят тебе под кожу?
(c) Кирсанова Наташа
в реале ты нравишься многим парням