Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
16:44
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
15:26
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Вообще то я даже думала напиться, но потом мы с упаковкой M&M's встретились.
Все решилось само собой.
Все решилось само собой.
14:42
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
14:30
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
14:16
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
11:39
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 18 марта 2011
22:45
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Сними тоску, печаль с ебала, товарищ, пятница настала.
насколько иначе выглядят люди, когда по-настоящему посмотришь им в глаза.
конечно же больно терять людей. они ж ведь стали частью нас.
это как ампутированная конечность. ее уже нет, а фантомные боли - есть.
ни мозгу ни сердцу не объяснишь, что всё кончено. воспоминания о былом терзают, мысли не дают покоя, каждый вздох напоминает о том, что ты потерял.
и что самое отвратительное, с этим нужно как-то жить. пустота.
это как ампутированная конечность. ее уже нет, а фантомные боли - есть.
ни мозгу ни сердцу не объяснишь, что всё кончено. воспоминания о былом терзают, мысли не дают покоя, каждый вздох напоминает о том, что ты потерял.
и что самое отвратительное, с этим нужно как-то жить. пустота.
У мальчика-февраля были большие глаза, и туманно-прохладный взгляд.
Вечно холодные руки с тонкими пальцами пианиста, и длинные ресницы, отбрасывающие тень на бледные щеки.
Мальчик-февраль не любил людей - а те не любили его, за колкую поземку в глаза, пронизывающий ветер, и сырой асфальт по бесцветным утрам.
Его не ждали.
А мальчик-февраль хотел тепла.
Чтобы заряженные льдом ружья скелетов-деревьев наконец оттаяли, и перестали царапать лицо, надтреснуто и ехидно хихикая, где-то на самой грани слуха.
Чтобы небо перестало висеть, задевая голову, будто провисший матрас, на котором спит Бог.
Мальчик-февраль не хотел жить у Бога под кроватью, как другие.
Бесчисленные цифры других.
Мальчик-февраль зябко кутался в длинный шарф, и думал, что сосульки - это зимние лампы троллей.
Он сидел один дома, и пытался набраться смелости, чтобы думать о лете.
Думать о том, как станет тепло, и наконец-то согреется нос.
Что пушистые волосы не будут покрываться тонким, едва заметным инеем.
Мальчик-февраль по долгу искал что-то в ящик старого скрипучего комода, и чуть улыбался изящно очерченными губами, когда находил старые фотографии, на которых была девочка-октябрь.
Чуть выше, чем кажется на фото, с блестящими волосами.
Колючим взглядом, которым она всегда проводила черту между собой и теми бесконечными цифрами.
Девочка-октябрь никого не любила, и это ей шло - походить на куклу, с которой мальчик-февраль мог разговаривать о сказках и нежности, и дарить обрывки своих мыслей.
Потому что он знал, что это принадлежит только ему, а девочка-октябрь никому его не отдаст.
Даже если он сам будет просить об этом.
Мальчик-февраль опустив глаза прятал от девочки грусть.
Она всё понимала, но почему-то злилась.
Наверное из-за того, что они уже начинали захлебываться своими обидами.
Не друг на друга - на цифры, которые заключали их в круг.
И девочка-октябрь ушла.
Мальчик-февраль нашел её среди рвущихся нитей переулков, нещадно поливаемых дождем.
На ходу зализав шрамы, оставленные на губах резким ветром.
Не оставив следов для тех, кто будет искать.
Потому что девочке-октябрь не нужны следы, чтобы его найти.
Вечно холодные руки с тонкими пальцами пианиста, и длинные ресницы, отбрасывающие тень на бледные щеки.
Мальчик-февраль не любил людей - а те не любили его, за колкую поземку в глаза, пронизывающий ветер, и сырой асфальт по бесцветным утрам.
Его не ждали.
А мальчик-февраль хотел тепла.
Чтобы заряженные льдом ружья скелетов-деревьев наконец оттаяли, и перестали царапать лицо, надтреснуто и ехидно хихикая, где-то на самой грани слуха.
Чтобы небо перестало висеть, задевая голову, будто провисший матрас, на котором спит Бог.
Мальчик-февраль не хотел жить у Бога под кроватью, как другие.
Бесчисленные цифры других.
Мальчик-февраль зябко кутался в длинный шарф, и думал, что сосульки - это зимние лампы троллей.
Он сидел один дома, и пытался набраться смелости, чтобы думать о лете.
Думать о том, как станет тепло, и наконец-то согреется нос.
Что пушистые волосы не будут покрываться тонким, едва заметным инеем.
Мальчик-февраль по долгу искал что-то в ящик старого скрипучего комода, и чуть улыбался изящно очерченными губами, когда находил старые фотографии, на которых была девочка-октябрь.
Чуть выше, чем кажется на фото, с блестящими волосами.
Колючим взглядом, которым она всегда проводила черту между собой и теми бесконечными цифрами.
Девочка-октябрь никого не любила, и это ей шло - походить на куклу, с которой мальчик-февраль мог разговаривать о сказках и нежности, и дарить обрывки своих мыслей.
Потому что он знал, что это принадлежит только ему, а девочка-октябрь никому его не отдаст.
Даже если он сам будет просить об этом.
Мальчик-февраль опустив глаза прятал от девочки грусть.
Она всё понимала, но почему-то злилась.
Наверное из-за того, что они уже начинали захлебываться своими обидами.
Не друг на друга - на цифры, которые заключали их в круг.
И девочка-октябрь ушла.
Мальчик-февраль нашел её среди рвущихся нитей переулков, нещадно поливаемых дождем.
На ходу зализав шрамы, оставленные на губах резким ветром.
Не оставив следов для тех, кто будет искать.
Потому что девочке-октябрь не нужны следы, чтобы его найти.
21:27
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вы когда-нибудь перечитывали историю сообщений?
qip\skype\mail@гент\sms\icq
чувство такое что ты погружаешься в жизнь совсем других людей
которые смеются=плачут, разочаровываются =ругаются, знакомятся=расстаются
эти люди жили в нас полгода-год назад, но сейчас они ушли, хлопнув дверью... или..
|я сама выпроводила их|
боюсь допустить малейшую оплошность, сказать что-то "не то"
это ужасно
qip\skype\mail@гент\sms\icq
чувство такое что ты погружаешься в жизнь совсем других людей
которые смеются=плачут, разочаровываются =ругаются, знакомятся=расстаются
эти люди жили в нас полгода-год назад, но сейчас они ушли, хлопнув дверью... или..
|я сама выпроводила их|
боюсь допустить малейшую оплошность, сказать что-то "не то"
это ужасно
Я всегда думала, что можно сделать что-то, если очень хочется…
Например, сесть на корточки в юбке, вслух и громко послать моряка, плюнуть в лицо ненастоящей подруге, выкинуть свои детские игрушки, пожарить живую рыбу, соврать, что люблю, поцеловать на крыше лучшего друга, ходить по манежу вовремя шоу акробатов, не брать трубку, мастурбировать в театре, ненавидеть Бога, простить преступника, прятать дневник с двойками, заплакать в кино, требовать 45 копеек сдачи, смотреть Поле Чудес, исчезнуть на месяц и купить туфли на размер меньше.
Я делала все это. Давно. Недавно. Редко. Часто. Однажды.
За те вещи, которые ты очень хочешь сделать стыдно не бывает. Ни сразу. Ни через день. Ни через месяц. Никогда.
О них легко говорить. Подругам. Друзьям. Родителям. Даже ему.
Но почему-то другие за них тебя осуждают. Мне искренне жаль тех, кто не может жить так, как хочет и совершать то, что желает. Тех, кто позже будет жалеть о том, что не сделал, а не о том, что сделал. Тех, кто вечно лезет в чужую жизнь, забывая развивать свою собственную. Тех, кто рассказывает чужые тайны, потому что у них нет своих. Мне очень жаль тех, кому наливаешь чай, а они попрежнему утверждают, что это кофе.
Например, сесть на корточки в юбке, вслух и громко послать моряка, плюнуть в лицо ненастоящей подруге, выкинуть свои детские игрушки, пожарить живую рыбу, соврать, что люблю, поцеловать на крыше лучшего друга, ходить по манежу вовремя шоу акробатов, не брать трубку, мастурбировать в театре, ненавидеть Бога, простить преступника, прятать дневник с двойками, заплакать в кино, требовать 45 копеек сдачи, смотреть Поле Чудес, исчезнуть на месяц и купить туфли на размер меньше.
Я делала все это. Давно. Недавно. Редко. Часто. Однажды.
За те вещи, которые ты очень хочешь сделать стыдно не бывает. Ни сразу. Ни через день. Ни через месяц. Никогда.
О них легко говорить. Подругам. Друзьям. Родителям. Даже ему.
Но почему-то другие за них тебя осуждают. Мне искренне жаль тех, кто не может жить так, как хочет и совершать то, что желает. Тех, кто позже будет жалеть о том, что не сделал, а не о том, что сделал. Тех, кто вечно лезет в чужую жизнь, забывая развивать свою собственную. Тех, кто рассказывает чужые тайны, потому что у них нет своих. Мне очень жаль тех, кому наливаешь чай, а они попрежнему утверждают, что это кофе.
привет. я хотела тебе кое-что рассказать. я тебя совсем и не знаю...но мне кажется понимаю . я переживаю за твое состояние, как физическое, так и душевное. я хочу знать как ты и что с тобой. а ведь ну совсем тебя не знаю. а вдруг ты злой и гадкий, вдруг ты сделаешь мне больно? но я не хочу даже думать об этом. когда тебе плохо, я переживаю, что не могу тебе помочь, когда тебе хорошо, я искренне за тебя рада. но ты мне совсем чужой...это как-то не правельно. И мне уже не 14 лет, что бы вот так просто...в омут с головой. с одной стороны очень приятно, что я ещё могу такое испытывать к чужому человеку...а может потому и испытаваю, потому что не чужой? и наверно стоит рискнуть. и пятиминутное счастье стоит возможной боли. я не знаю как ты поступишь, плюнешь в душу или оставишь рядом...но я счастлива просто от того что знакома Тобой.
Такие просто так не уходят. Они прячутся за шторами. А ты думаешь – его нет. И напиваешься
я скучаю по ссорам и нашим с тобой сканадалам.
неожиданно, правда? но с новым мне как-то скучно.
он такой положительный. в нем вовсе нет запала.
а быть может тут я стала невыносимо сучной?
неожиданно, правда? но с новым мне как-то скучно.
он такой положительный. в нем вовсе нет запала.
а быть может тут я стала невыносимо сучной?
На твой день рождение продаю душу.
Оправдываюсь, что просто дёшево, но
это так гложет. Боже, это так гложет
и душит. Полный shit. Да знал бы ты
как я за это себя ненавижу. А все такие:
О, она так замечательно/отвратительно
пишет. Я задыхаюсь, я почти не дышу.
По тому, что просто тебя не слышу. Всё
время кричу, а мне говорят нужно быть
тише. тише... Да может мне вообще заткнутся?
Я за пол года прошла все круги ада. А мне
ещё столько же. И все эти неправильно
построенные предложения с хирургической
точностью. Кто не умер, тот просто остался
жить, и наплевать там что подумают люди.
Я люблю тебя, ты же знаешь, я люблю тебя.
Оправдываюсь, что просто дёшево, но
это так гложет. Боже, это так гложет
и душит. Полный shit. Да знал бы ты
как я за это себя ненавижу. А все такие:
О, она так замечательно/отвратительно
пишет. Я задыхаюсь, я почти не дышу.
По тому, что просто тебя не слышу. Всё
время кричу, а мне говорят нужно быть
тише. тише... Да может мне вообще заткнутся?
Я за пол года прошла все круги ада. А мне
ещё столько же. И все эти неправильно
построенные предложения с хирургической
точностью. Кто не умер, тот просто остался
жить, и наплевать там что подумают люди.
Я люблю тебя, ты же знаешь, я люблю тебя.